Я и мои куклы

Однако мы живем в мире, заполненном не только вещами, но и другими людьми. Мы встречаемся, знакомимся, обмениваемся благами, торгуем, общаемся, дружим, любим, воюем. Зачем все это? Зачем людям делать все это друг с другом? Вопрос далеко не праздный и не однозначный. Я думаю, все это необходимо, чтобы воплощаться в мир. Осуществлять свои идеи и мечты, творить, создавать что-то новое. Продолжаться в этом мире даже тогда, когда нас не станет.

Но для этого нам надо перестать обращаться с другими так, как будто они – наши куклы. Что это значит? Это значит вести себя с окружающими так, как будто у них нет свободы, нет своей воли, своих желаний, намерений, своей собственной жизни. Ведь что очень часто происходит: привыкнув оперировать вещами, мы и с людьми начинаем поступать также. Мы начинаем овеществлять друг друга. И начинаем это делать, конечно же, с самых близких. Мы - люди, привыкшие быть потребителями и не знающие других способов взаимодействия с миром, других людей вокруг себя тоже превращаем в вещи. И очень злимся, когда они протестуют. Не верите? Я полагаю, что практически все существующие сегодня связи между людьми устроены так, что почти в любом взаимодействии один является субъектом, то есть, утверждающим свою волю, этаким кукловодом, а другой – объектом, его куклой, то есть, тем, на кого эта воля направлена. Новые же формы связей и отношений, где происходит встреча двух свободных людей, пробивают себе дорогу с большим трудом.

Как же так происходит? Незаметно. Человека делают вещью почти сразу, как он рождается. Ребенок всецело принадлежит своим родителям. До совершеннолетия, целых восемнадцать лет принадлежит. Родители или воспитатели, которые мало или совсем не интересуются тем, чего хочет ребенок, объясняя это тем, что он еще маленький и не может знать, что ему нужно, постепенно делают его вещью. И за то время, пока он растет, ребенок привыкает к этой модели мира, копирует ее и транслирует дальше.

Может ли принадлежать один свободный человек другому? Нет. Принадлежать может только вещь. Мы же не спрашиваем у свитера, хочет ли он гулять? Надеваем и идем на улицу, не так ли? Не спрашиваем мы и у тарелки, хочет ли она есть. Наливаем в нее суп тогда, когда нам захочется. И играем с нашими куклами в те игры, в которые хотим играть мы. Да и было бы странно спрашивать у вещей, чего они хотят. Ведь у них нет воли, нет желаний, нет намерений.

Так вот, главный маркер, с помощью которого мы можем определить, овеществляем ли мы сейчас человека - это интересуемся ли мы его доброй волей всякий раз, когда чего-то хотим от него. Принимаем ли мы как должное, что в момент встречи он может отказать нам в просьбе, в общении, в дружбе и любви. Если да, принимаем, то у нас все в порядке.

Если же нет, задайте себе вопрос, кого и зачем сегодня делаете вещами вы, и кто и для чего делает вещью вас?